Условия для отмеченного выше необходимого образа мысли, которым должен обладать журналист-расследователь, переданы в заголовке именно этими тремя качествами. В сущности любопытство – это рабочий настрой журналиста. Можно также говорить о "чувстве информационного голода". Недоверие по отношению к информации, заявлениям и ответам возникает из-за необходимости контроля при расследовании. Журналистская скрупулезность предполагает и без этого потенциальные сомнения и перепроверку полученной или найденной информации.

При журналистском расследовании все гораздо сложнее.Границы любопытства должны быть шире уже потому, что барьеры, которые необходимо "перескочить" при предпринятом ранее расследовании, поставлены выше, чем в обычной журналистской игре в кошки-мышки при рассмотрениипротиворечий и несостыковок. То же самое касается установки на недоверие.Те, кто не заинтересован в раскрытии определенных фактов, делают все возможное, чтобы помешать разоблачению и чтобы достичь своей цели, в отчаяньи пускают в ход жесткие и грубые средства. Неполная или ошибочная информация, и как следствие обрывки комментариев,документов (которые из-за своей однобокости звучат двусмысленно, соответственно могут или должны ввести в заблуждение), а также грубая ложь – все это вещи, которые весьма скоро становятся нормой при журналистском расследовании.Другими словами: граница обструкции, дезинформации и обмана, которую необходимо установить, несравнимо больше, нежели при обычном расследовании (расследовательской работе). Соответственно, взгляддолжен быть критичнее и острее,иготовность к противодействию должна расти. Стопроцентные любопытство и подозрительность в чистом виде являются адекватными установками, на основе которых можно проводить целенаправленное расследование.

Если культивировать такие рабочие качества, как любопытство и подозрительность, то в дальнейшем рождается такой производственный феномен, который можно обозначить как непризнание авторитетов. Причем непризнание любых авторитетов. Конкретнее: будь то люди или учреждения с их должностями, даятельностью, чинами, степенью известности и популярности — нельзя поддаваться давлению авторитетов.

Продемонстрируем это на примере: оба репортера, известные по Уотергейту, изначально имели дело с уголовными преступниками, ворами, то есть с обычными информантами. Но все больше и больше к ним стали присоединяться другие люди: из сомнительного, но официального окружения, например из ЦРУ. Далее круг стал расширяться за счет политических деятелей: прежде всего это был "Комитет по переизбранию президента", независимый от государства и партий. После этого под прицел попадают политики, и, наконец, администрация президента: Белый дом. В конце концов, расследование, начавшеесяс контактов с преступниками,завершилось лично президентом Соединенных Штатов Америки.

Без перманентного отрицания социально обозначенных и принятых границ, расследование заканчивается для каждого, кто не осмеливается ставить под сомнение слово (прежнего) министра юстиции или даже самого президента. Потому что в нормальном медийном случае влияние оказывают, как правило,принятые в общественном восприятии и в определенномсмысле имеющие значение официальные учреждения, выполняющие административные или политические функции, а также известные и популярные личности или институты, определяющие эффективные границы восприятия проблем, и поэтому являющиеся зачастую препятствием для первого расследования. С другой стороны, не следует забывать, что этот феномен мог быть просчитан сознательным образом и инсценирован другой стороной. Чтобы вещи, которые ни в коем случае нельзя обнародовать, вне всякого сомнения не появились в центре медийного и общественного внимания, необходимо использовать такойфильтр восприятия: кто-то прикрывается знакомством с известным деятелем или высокопоставленным лицом, например, благодаря должности в наблюдательном совете. Другие заслоняются дорогими и известными адвокатами, а кто-то предпочитает с помощью (хорошо продуманных) консалтинговых договоров удерживать возле себя конкурентов, завистников или критиков, которые могут продать любую информацию СМИ.Все это со стороны журналиста можно преодалеть только с помощью необходимой доли любопытства, недоверия и непризнания авторитетов, а также принимая во внимание, что не все должно быть так, как есть. Иначе говоря: понимать, что многое именно так, потому, что другая сторона имеет четкие мотивы или интересы. И именно это нужно проверять.

В качестве конкретных тем к размышлению в этой и предыдущей главах можно сформулировать следующие рекомендации:

  • Необходимо основательно проверять все: достоверность (правдоподобность), а также абсолютно скрытую подоплеку, то есть выгоду. Другими словами: каждый должен задаваться вопросом, достаточно ли достоверно или возможно то, что явно видно или истолковано, и кому конкретно эта информация могла бы быть еще полезна.
  • Именно в этом и состоит активная роль журналиста-расследователя: быть активным и не ждать, когда другиечто-то принесут.Ловить свой шанс и полагаться на то, на что обычно рассчитывают криминалисты (и зачастую успешно): Господин случай. Кто ищет целенаправленно, тот всегда находит.
  • Упомянутые три журналистских подхода, а именно: любопытство, недоверие и допустимая доля непризнания авторитетов должны стать внутренними качествами журналиста, что в расшифрованном виде означает: работая, нельзя даже вспоминать о страхе –нужно в принципе говорить или общаться с каждым человеком, с которым это имеет или может иметь смысл. Сюда же добавляется следующее: когда предоставляется шанс, необходимо его использовать.
  • При такой готовности к откровенной беседе нужно обращать внимание на то, чтобы соблюдалась необходимая критическая дистанция. Это расстояние каждый должен определить для себя сам. Граница пройдет там, где существует опасность потерять контроль над ситуацией, точнее над ходом расследования.
  • Четко выраженным препятствием является удобство в любой форме. Активная роль при расследовательской реконструкции отводится противоположной стороне, а именно работе, как умственной, так и физической. Это означает совершенно точно, что не нужно ждать информации от осведомителя, можно, к примеру, звонить, и если необходимо, многократно. В принципе так долго, пока информант не сообщит того, что требуется(см.главу 5).Если нужна информация, например,из архива, из банка данных СМИ, то здесь придется заниматься поиском самому. В таком случае сможет помочь документовед/архивариус или другой помощник, и таким образом шансы найти искомую информацию возрастут, но только, если конкретно описать помощнику предмет поиска. Исключение подтверждает правило, когда помощник не должен знать то, что нужно на самом деле найти.

Любопытство, потенциальное недоверие и непризнание авторитетов – черты, которые зачастую не вызывают одобрения. К тому же, раскрывая нежелательную информацию, можно быстро войти в роль не только общественного, но и журналистского аутсайдера. Исключения всегда подтверждают правила тогда, когда речь идет о большей журналистской системе, в которой установлены такие доминирующие правила игры как, например, в редакциях журнала Шпигель (Spiegel), (Зюддойче цайтунг) или Панорамы (НДР) и т.д. Вопреки встречам за кофе, вечеринкам и званым обедам со стороны великих и могущественных в кругу избранных, которые уже вышли из моды, поэтому с некоторых пор подобные мероприятия уже не посещаются.Кто публично "чешет против шерсти", становится журналистом-изгоем. К этому необходимо приспосабливаться.