Системы уже по причине их специфической функции сконструированы на длительную работоспособность, т.е. самосохранение. Такая самозащита (например, институциональное обеспечение или политическая позиция по конкретному закону) привлекает к себе сотрудников, которые соблюдают не только специфические правила функционирования системы, но и правила, которые служат защитными качествами: верность обязанностям по отношению к работодателю или наоборот соответствующих обязательств конфиденциальности в отношении третьих лиц или иных конкретных предписаний по соблюдению неразглашений.

С одной стороны, это оговорено в рамках трудового договора и его несоблюдение влечет за собой потерю работы. С другой стороны, это может вызвать дисциплинарные последствия или гражданско-правовые претензии со стороны работодателя. За некоторые нарушения правил грозят даже штрафные санкции, закрепленные в уголовном кодексе и поэтому рассматриваются прокурором (как правило, только по запросу) в судебном порядке. Если речь идет о фактической производственной системе, то в некоторых случаях существуют дополнительные защитные барьеры и тогда должны срабатывать конкретные защитные меры. Такие защитные предписания нередко закреплены как отдельная правовая норма, например, налоговая или банковская тайны.

Все эти меры и тайны имеют свой смысл. Проблемы возникают, когда начинаются злоупотребления или когда за такими стенами скрываются вещи, которые противоречат общим правилам сосуществования или справедливости и поэтому должны стать достоянием общественности. Иными словами, когда эти барьеры используются не по назначению, например в случае уклонения от налогов, мошенничества с субсидиями, взяточничества и коррупции. Это может быть также мошенничество по отношению к третьему лицу (обман во время судебного процесса), злоупотребление служебным положением, самообогощение за счет других и проч.

Если социальную систему, в которой мы живем, рассматривать как равноправное сосуществование со справедливым распределением преимуществ и трудностей, то в этих случаях нужно ставить общественные задачи СМИ выше, чем отдельные предписания по защите частных лиц, компаний и других институтов и функциональных систем.

В принципе эта функция контроля признана. В отдельных случаях права на обнародование нужно добиваться в судебном порядке, а иногда через несколько судебных инстанций. В самом крайнем случае можно обратиться в Европейский суд по правам человека в Страсбурге, который рассматривает такие вопросы в соответствии со статьей 10 Европейской хартии по правам человека. (см. www.echr.coe.int).

Для всего этого нужны время и деньги. В худшем случае это стоит информатору его рабочего места, т.е. зароботка, если ему придется доказывать демократическую легитимность своих действий политически или в судебном порядке. СМИ находятся в лучшем положении, так как они могут рассчитывать на некоторые особые права, в то время как осведомитель потенциально подвержен несравненно большему риску (ср.: со стр.

305). По крайней мере, в немецкоговорящих странах. В США, например, есть свои собственные законы по защите информаторов (whistleblo acts, ср.: www. whistleblower.org), которые можно сравнить с программами по защиты свидетелей, выступавших в суде. В тоже время в Европе они существуют только в отдельных странах (ср. www.informanten.org& „andere Länder“).

Таким образом, не удивительно, что находится не так много осведомителей, которые готовы рисковать ради своих убеждений. Тем более важно суметь разыскать потенциальных информаторов, с ними правильно вступить в контакт и разъяснять им их потенциально важную функцию, а также непрерывно защищать их.

Наряду с этими частично трудовыми и  гражданскими санкциями или санкциями по уголовной ответственности, за так называемые нарушения правил в единичных случаях  существуют и специфические «отраслевые»  ответные меры, которые часто внушают гораздо больший страх, чем "ведомственные" или "официальные" санкции. Это особо касается нелегальных систем, которые реализуют собственные преимущества за счет остальных и служат избранной группе общества, которая функционирует по собственным правилам. Такие коллективы обусловлены закрытой системной общинностью. В "самом безвредном" случае они выступают как клан или разросшаяся структура стяжателей,  но в виде картеля или переплетенной коррупционной группы, действуют уже намного эгоистичнее, в своей экономически безжалостной бесцеремонности, и достигают кульминации, так сказать на последнем этапе,  в форме криминального объединения, которое не гнушается и  физического насилия (например, торговля людьми и проституция/детская проституция,  неонацистские группировки, нелегальные свалки мусора, отмывание денег и финансовое мошенничество, продажа наркотиков и близость к разведывательным кругам, мафиозные террористические структуры и т.д.). Соответствующим образом варьируются санкции. Исключение из группы как неиграющего по правилам или замаравшего честь родного гнезда могут считаться самым безопасным последствием. Коллективное изгнание всей отраслью его как доносчика или предателя может иметь далеко идущие серьезные последствия. Самый драматический исход в этом случае -убийство по приговору тайного судилища.

Независимо от того, из каких институтов, отраслей или сфер, "тайными предателями" являются, как правило, единицы, которые в качестве инсайдера могут надежно информировать о внутренней работе системы. И именно потому, что им это не разрешено. Другие источники исключаются.

Фокус-группы по интересам часто структурированы нелегально и / или недемократично, но они имеют эксклюзивные преимущества,  которые удерживают коллектив. Жертв, которые имеют интерес к компенсации за ущерб и могли бы поэтому высказываться, можно сказать, не существуют.

Во многих других системах, будь то органы власти, бизнес или общественные союзы, как правило, нет прозрачности. Незаметность и / или анонимность отдельных механизмов системы (органы государственной власти: процесс управления и принятие решений; компании: производственные процессы и возможные проблем качества продукции; союзы лоббирование политики и проведение в жизнь односторонних интересов) для всех посторонних, которые поэтому не могут задавать критические вопросы или делать предложения по улучшению.

Уже в нескольких таких жестких областях, как борьба с наркотиками, преступностью, насилием и терроризмом и т.д. признана  неизбежность основного свидетеля как возможная альтернатива, которая успешно практиковалась. Сейчас уже переходят к "более мягким" областям, чтобы посредством предложений основного свидетеля противодействовать антиобщественному и/или нежелательному поведению. Федеральное картельное ведомство предложило впервые в апреле 2000 года премиальную систему для раскаявшихся  корпоративных грешников, которые хотят сделать прозрачными конспиративные соглашения о картельных ценах и торговых квотах и даже хотят коллективного разделения всех рынков (ср.: www.bundeskartellamt.de: ключевое слово – Bonusregelung(премиальная система); см. также: стр. 285). Сейчас подтянулись и власти ЕС в Брюсселе: теперь для информаторов из общеевропейских картелей возможна "штрафная скидка" в случае угрожающих денежных штрафов, если нарушения будут обнаружены с помощью антиконкурентной практики.

Средства массовой информации и журналисты не являются  должностными лицами, т.е. государственными служащими, и поэтому не могут воспользоваться бонусом. Они также не выносят имеющих законодательную силу приговоры. Их задача иная. Будучи сторожевыми псами  (Watchdogs), они берут на себя роль посредника: они расследуют и документируют, задают критические вопросы и таким образом инициируют дискуссии и дают политические оценки. Иногда это влечет за собой изменения.

Информаторы играют решающую роль временного и / или частично главного  свидетеля. В отличие от большинства других основных свидетелей в суде или государственных следственых инстанций осведомители остаются в СМИ анонимными, если они того пожелают, и чаще всего так и бывает.

Большое количество компетентных и ответственных системных администраторов, напротив, горят желанием найти «неплотно закрытые места», так называемые утечки (Lecks), т.е. анонимных информаторов и тщательно их «закрыть». Это работа «сантехников», и это определение появилось в начале 60-х – конце 70-х годов в Белом доме в США, когда под руководством бывшего агента  ЦРУ Говарда Ханта (Howard E.HUNT) работала специальная войсковая группа, которая выполняла грубую работу: раскрывала   потенциальных противников, особенно журналистов, специальной аппаратурой осуществляла незаконную прослушку и перехват, и при необходимости вскрывала чужие квартиры или штаб-квартиры  конкурентов, например, ночью в помещении Демократической партии во время расследования «Уотергейтского дела» (ср.: стр. 12 и далее). Уотергейтский скандал – не только яркий пример злоупотреблений официальными лицами и их прикрытия. Он является, во-первых, примером, того, что последовательное расследдование способно вынести на свет и во-вторых показать, какую важную роль играли при этом мелкие и серьезные информаторы. С другой стороны, это урок того, как заметна потребность руководящих работников к самостоятельной системе, если речь идет о том, чтобы контролировать критиков и противников разных оттенков с помощью подрывных технологий. Никсон и его ближайшие сотрудники создали для этого небольшую, но мощную секретную службу внутри официальной системы обеспечения безопасности в Белом доме. Предпосылкой к тому, что эта тайная и нелегальная контролирующая система наблюдения со всеми 4 отделениями (пропаганда; два отдела по выполнению разведовательных заданий и саботажа; операционная группа так называемых сантехников, ср.: Бернштейн / Вудворд  (BERNSTEIN / WOODWARD), 1974, с. 157) стала достоянием общественности, была не  ошибкой "системы", а только неудачей: второе вторжение сорвалось.

Независимо от системно-внешних факторов в виде случайностей или прочих инцидентов можно прийти к следующим резюмирующим выводам: утечки (Leaks) из систем тем вероятнее,

  • чем крупнее система, т.е. чем больше количество участников (это с одной стороны обусловленно вероятностью  распределения (не полностью) идентичных интересов, сстороны, с увеличением размера системы снижается риск обнаружения);
  • чем меньше уязвимость реализуемой/ реализованной в системе выгоды для тех, кто этим занимается;
  • чем меньше культивируются драконовские санкции или, чем менее жестоки  методы охранников системы;
  • чем меньше предпологаемый позор, в результате оказаться неудачником.

Разрыв двусторонних картельных отношений журналистскими методами, базирующихся на общих интересах безопасности, является пустой тратой времени.

Но проверить всеохватывающие переплетения на возможную дыру (утечку) в лице обманутого участника или низвергнутого конкурента, стоит!