Самый простой способ, найти стоящую тему – это проверка результатов расследования. Сообщения или статьи не всегда обладают достаточной информацией или охватывают не все возможные аспекты. Это случается чаще всего в ежедневных газетах, так как там самые большие ограничения по срокам сдачи материала, актуальности и по занимаемому им месту. Но и в еженедельниках и практически во всех телевизионных форматах журналисты и репортеры подвергаются давлению, не везде практикуется всеохватывающее расследование. Брать чужие расследования в качестве повода для проведения своих — легитимно. Это представляет собой вид журналистско-публицистического разделения труда, которое, как здесь уже много раз упоминалось, типично для всей системы средств массовой информации.

Здесь имеют значение две вещи: во-первых, досконально проверить до сих пор подлежащую дискуссии и воспринятую информацию. Во-вторых, дополнить до сих пор существующие аспекты, либо внести в них новые перспективы, так чтобы они представили уже обработанную тему в совсем ином, в идеальном случае, в наиболее актуальном свете.

Ниже будут приведены небольшие примеры или отправные точки с основной информацией.

Пример с велосипедной аварией

Двенадцатилетнюю девочку на велосипеде, ждущую зеленого света на перекрестке, сбивает насмерть поворачивающий с этой же линии направо грузовик. Водитель не заметил ребенка. В средствах массовой информации поднимается большой крик, но через несколько дней сходит на нет. Такая печальная история.

Несколько недель спустя дорожно-транспортное управление заявляет, что теперь на этом перекрестке переключатель на светофоре для велосипедистов установлен немного раньше: сначала включается зеленый свет для велосипедистов и только спустя несколько секунд для автомобилей, так чтобы каждый водитель мог видеть, что велосипедист пересекает опасный участок перекрестка. Это новшество освещено должным образом в средствах массовой информации.

Но:

  • Все ли, признанные опасными перекрестки, оснащены таким сравнительно простым и дешевым решением с переключателем?
  • Если нет, то почему?
  • Соответственно, какие перекрестки уже оснащены и почему?
  • Может, там проживает известный политик, у которого дети ездят на велосипедах, а в других местах живут простые «холопы»?
  • Почему вообще только сейчас пришли к такому простому решению проблемы? Разве научные исследования в Германии (например, BASt – федеральное ведомство уличного движения в Бергиш-Гладбах) не указывали уже на такое решение?
  • И почему до сих пор ничего не делалось?
  • Может, ответственного за это начальника отдела в соответствующем ведомстве не уважают и не хотят слушать?
  • Или исследователи предпочитают работать над другими темами, которые политики наиболее выгодно могут продать в своей предвыборной кампании (например, исследование дорожных пробок)?
  • И если это так, то кто обозначает основные проблемы исследования – одинокий и убежденный водитель или отец семейства с маленькими детьми?
  • Или уже существующие результаты исследований давно известны местным ведомствам, но ничего не предпринимается потому, что их возглавляет некто, кто просто не хочет об этом знать?
  • И почему он тогда до сих пор еще занимает этот пост?
  • И даже если все прекрасно: ведомство все знает и предлагает решение, то почему не реагируют политики?
  • Для них важнее другие темы?
  • Или они не могут и не хотят посчитать, сколько стоит повсеместное переключение светофоров и сколько – жизнь юной девочки? Или что «выгодней» в этом случае?

Такие вопросы, которые здесь были примерно обозначены, обещают очень увлекательные и содержательные ответы. Получить их – означает преодолевать барьеры. С этой точки зрения – совершенно типичное инвестигативное намерение.

Пример с высшими учебными заведениями и закостенелостью вузов

Не во всех, но во многих городах существуют высшие учебные заведения различного рода: университеты, технические университеты, институты, художественные академии и т.д. Высшие учебные заведения относятся к образовательной инфраструктуре и представляют собой основу для научного, технического и социального развития. Кроме того там решается вопрос качества молодых научных и экономических кадров страны. В международном сравнении, от учебных заведений страны зависит, останутся ли успешные студенты в собственной стране и будут помогать ей продвигаться вперед или уедут заграницу, потому что там их ждут лучшие профессиональные и другие перспективы.

Типичные проблемы при этом:

1) Высшие учебные заведения являются, с одной стороны, худо-бедно функционирующей бюрократией, обладающей всеми неприятными свойствами такой управленческой монополии: плохим сервисом, закостенелостью, чрезмерными препятствиями из-за чересчур раздутого и во многом абсолютно ненужного административного процесса.

2) Но и собственно представители и «создатели» высшего учебного заведения – профессора часто подвержены рутине, так как они не подчиняются, хотят они этого или нет, никаким контрольным механизмам. Например, в Германии, профессора являются чиновниками, не подлежащими увольнению, которые в плане содержания занятий не подчиняются никаким директивам – исследования и преподавание свободны от этого. Кто больше не хочет хорошо работать, того в принципе невозможно заставить, так как по трудовому договору уже нельзя ничего изменить: преподаватели не имеют таких полномочий, а профессора получают документ о присвоении звания профессора или «пожизненного чиновника».

В других странах профессора не являются чиновниками и их можно даже уволить, либо их трудовой договор заключается на определенное время. Однако это не обязательно должно позитивно влиять на качество. Если профессор, получивший свое образование уже давно, не повышает постоянно свою квалификацию, его знания становятся все более античными. Если он постоянно не читает специальные журналы, он уже не знает, что в данное время происходит в науке.

Повышение квалификации и чтение специальной литературы не должны ограничиваться только своей страной и родным языком. Так как почти все научные открытия подвергаются в наше время международному обсуждению. Наука уже тоже давно глобализирована.

Конкретный поиск ответов на дальнейшие вопросы быстро дает сжатый обзор качества факультета, учреждения или кафедры:

  • Как выглядит жизнеописание профессора?
  • Все ли там действительно написано?
  • Какие и сколько серьезных публикаций он может предъявить?
  • Какие специальные журналы для его научной отрасли есть в библиотеке или на кафедре?
  • Каких не хватает, из общего количества, которое вообще существует?
  • Как часто профессор ездит на международные конференции в его научной области?
  • Выступает он там сам с докладом или только слушает?
  • Где работают сейчас его бывшие студенты? Успешны ли они и т.д.?

Ответы на такие вопросы очень содержательны. Это было все, что касается аспекта качества преподавания и обеспечения будущего всей страны.

Но и другие аспекты имеют значение: потеря эффективности, которая происходит, когда активный преподаватель вуза сталкивается в отношении науки и преподавания с непреклонными бюрократическими структурами решений и бестолковой управленческой демократией, которые не хотят или не могут, проверить, имеют ли смысл и необходимое пространство интерпретации уже существующие правила. Это часто ведет к фрустрации, а она в свою очередь ведет к потере интереса. Демотивация, ведущая, в конце концов, к «внутреннему увольнению» означает конец любого достижения и его защиты. С другой стороны, преподавание и наука являются общественным делом, в которое все налогоплательщики вкладывают много денег. Предположения и вопросы, будут ли эти деньги целенаправленно и эффективно использованы, не должны быть предоставлены на обсуждение только официальным юбилейным и другим информационным брошюрам или самолично составленным отчетным докладам: происходящее в университете может быть и предметом общественной критической дискуссии. Нужно знать специфические структуры, чтобы найти отправные точки и потенциальные контактные лица:

Студенческие представительства, если таковые существуют – это хорошие контактные лица. Так как студенты являются собственно «клиентами» университетов, а опрос клиентов всегда как правило плодотворен: там должно быть наименьшее количество препятствий. Особенно, если речь идет о качестве лекций и семинаров, которые проводят профессора.

Более щекотливая роль и сфера интересов у научных сотрудников. Принятые только на определенный срок научные сотрудники хотят в первую очередь защитить свою кандидатскую диссертацию. Поэтому они часто являются слугами своих господ, т.е. профессоров – научных руководителей. Готовность и инициатива научных сотрудников критически настаивать на новшествах, по причине их временной и правовой ситуации, довольно ограничены. Поэтому информацию тут получить можно не часто.

Пример с экспертами

Основанные на разделении труда экономические и общественные процессы требуют высшей степени специализации, и здесь приходит время экспертов. Не важно, политические консультанты или журналисты: на суде или еще где-то – заключение эксперта, если его признают таковым, неоспоримо.

Это опасно тем, что здесь тоже может не хватать контрольных механизмов проверки качества: кто может это делать? Какой эксперт возмется судить другого эксперта? Пока эксперт не делает видимых глупостей или ошибок (например, если он не будет осужден за кражу со взломом), он остается «экспертом».

Так, например, соответствующие количество академических и других званий служит не только украшением на почтовой бумаге, но и подобно мощной архитектуре старинных дворцов правосудия, должны вызывать огромное уважение и благоговение. А главное – утверждать: «Никто не может быть профессионально выше меня».

Конкретные отправные точки для расследования, неважно в какой области, можно извлечь из следующих вопросов:

Кто является авторитетным заказчиком эксперта и как долго? Ответ на этот вопрос можно найти на титульном листе и на первых страницах экспертизы.

  • Как часто эксперт уже делал свои заключения для заказчика?
  • Можно ли отсюда заключить возможную финансовую зависимость?
  • Существуют ли в этой области и другие эксперты?
  • Приходили они к похожим или совсем другим оценкам?
  • И если нет, то почему?
  • Как выглядят титулы и другие академические звания данного эксперта, особенно, если он является «профессором»?

В Германии, например, существуют так называемые профессора на гонораре. Предприятие спонсирует для вуза лабораторию или научный проект, а взамен важный начальник отдела этого предприятия получает звание профессора на гонораре в данном вузе и может впредь украшать себя титулом «профессор».

Это особенно интересно для фирм в том случае, когда начальник отдела участвует в международных конгрессах и должен поддерживать имидж фирмы (в конечном счете, делать рекламу продукта). Информацию о предыстории таких званий можно получить на ученом совете университета, в котором иногда участвуют и студенты.

Пример с призами и наградами

Призы и награды являются любимой манерой игры, чтобы отметить особые успехи или положительно стимулировать. Однако иногда и для того, чтобы служить самодовольству различных систем.

В Германии это очень распространено в некоторых областях, таких, например, как архитектура. Градостроительские и архитектурные конкурсы, без сомнения, имеют смысл. Однако интересные для журналистов вопросы концентрируются на определенных аспектах:

  • Кто был в жюри, которое присудило награду?
  • Был ли актуальный победитель этого конкурса раньше членом жюри другого конкурса, победитель которого возможно принимал сейчас в жюри решение о его награждении?
  • Знакомы ли эти двое или все друг с другом в связи с чем-то другим?
  • Они учились вместе в университете? Или начинали вместе работать в одном архитектурном бюро?
  • Есть ли у них общие интересы в большом или ведущем проекте?

Кто пытается найти ответы на такие вопросы, очень быстро приходит к выводу, что:
1) Области, в которых проводятся награждения – легко обозримы.
2) Все друг друга знают.
3) Это взаимопомощь. Настанет своя очередь для каждого – это непрерывная модель замкнутого цикла.
Задавать и расследовать такие вопросы стоит в большинстве случаев. На них находятся увлекательные ответы.

Пример с Японией и уже всемирно распространенными лампами со световыми диодами.

Они, скорей всего, в обозримом будущем полностью заменят классическую лампочку.

Шуйи Накамура, рожденный в 1954 году, электроинженер по образованию начал свою карьеру на маленьком химическом предприятии под названием „Nichia Chemical Industries Ltd.“ На южном острове Японии Шикоку. Фирма насчитывала тогда 200 сотрудников. Накамура работал в научно-конструкторском отделе и должен был, кроме всего прочего, разрабатывать новые осветительные средства, другими словами экспериментировать с различными химикатами.

То, что его особенно увлекало, он не имел права делать – фирма ему категорически запретила: например эксперименты с нитридом галлия (GaN). У фирмы были другие интересы. Накамура однако тайно занимался исследованиями дальше. Ему было понятно, что решение проблемы находится в этих веществах, несмотря на то, что его шефы не хотели в это верить.

Из своего проживания в Америке во время научных исследований он вынес, что можно и нужно работать вопреки требованиям сверху, если ты действительно убежден в своей правоте. Когда его главный шеф, президент фирмы «Нихия» застает его в лаборатории за исследованием галлиум-нитридов, он посылает ему предупреждение об увольнении. Но Накамура все-равно продолжает исследования. Теперь он это делает в рамках своей кандидатской диссертации, так что уже и после работы.

В 1993 году Накамуре удается то, что не удавалось до сих пор мультинациональным концернам – он открыл, как можно из световых диодов извлекать не только красный, но и голубой свет.

Его убеждение и настойчивость оправдали себя. Его открытие стало началом новой эры: ведь только голубой свет светодиодов можно использовать как световой задний план на мониторах компьютеров или на экранах мобильных телефонов. И это сразу же происходит – его открытие применяется по всему миру. Его фирма становится большой и богатой: из 200 сотрудников она вырастает до 3.000.

Сейчас конечно его фирма тоже совершенно согласна с тем, что он до этого все время делал и покзывает его везде как вывеску. Его старый университет Токушима присваивает ему за работу титул доктора.

Насколько Накамура удачлив сейчас, столько же ему приходилось терпеть неудач раньше. Одну научную статью с результатами нового вещества светового диода он послал в качестве научной статьи в немецкое общество физиков DPG. Ему отказали: его результаты, по словам немецких исследователей, абсолютно невозможны.

Немецкие ученые просто еще не поняли, насколько сенсационное новшество было на их пути. Однако едва Накамура изобрел голубой LED свет, он нашел пути создать и белый свет. Сейчас его изобретение заменит до сих пор доминирующую в мире лампочку Эдисона, изобретенную в 1879 году. Так как не только свет – это изобретение. LED – свет – это прежде всего экономия электроэнергии, так как он использует только частицу до сих пор использованной электроэнергии. Во всем мире, таким образом, сократится затрата электроэнергии на освещение.

В 1999 году Накамура увольняетсяя из Нихии, так как за его успехи в исследованиях она присваивает ему премию аж в 20.000 йен (равнозначно 150 евро). Этого ему слишком мало и он отправляется в Америку, где ему и его семье предлагают намного более интересные перспективы:он получает место профессора в университете Santa Barbara в Калифорнии. С тех пор он возглавляет там „Solid State Lighting & Energy Center“ и имеет более 100 патентов (см. http://sslec.ucsb.edu/nakamura/index.html).

Уже из США он подает в суд на свою бывшую фирму и требует большей премиальной суммы за свои открытия. В рамках судебной мировой сделки, обе стороны соглашаются на выплату 6 миллионов евро – самая высшая премия, которую когда-либо в Японии платил работадатель своему сотруднику, без которого такой гигантский экономический успех был бы невозможен.

Возможно Накамура и остался бы в Японии, если бы его там признали и предложили лучшие профессиональные перспективы. В настоящее время его новая инновация (дальнейшее развитие его технологии для нового запоминающего формата Blu-Ray) находится в другой стране и приносит там мировые прибыли.

Пример «Что с ними стало»

«Преступления стоит совершать; иногда даже очень» — звучит походя брошенная фраза, которая однако является главной мыслью в фильме «Вид гнева» по одноименному произведению известного автора детективов Эрика Амблера, события которого происходят в журналистской среде.

Не всегда все выглядит так наглядно грубо, но часто полезно задаться вопросом:

  • Что случилось с такой-то личностью после аферы с тем-то?
  • Другими словами, что делает бывший объект расследования сейчас?
  • Как ему сейчас живется по сравнению с пострадавшими?
  • Что сейчас с ними?
  • Неужели, как любят говорить, победила справедливость?
  • Или Бог все-таки наказывает за некоторые грехи?
  • А может, все-таки мошенничество оправдывает себя?

Вопрос «что с ними стало» не должен относиться только к преступлениям. По этому принципу можно расследовать и карьеру индустриального менеджера или политика, а также спортсменов и работников спортивной организации и так далее.

Часто с помощью ответов можно написать очень интересную историю.