Если представить, из каких источников черпаются наши нынешние знания о различных системах и если рассматривать проблему приобретения информации в общем, то можно заключить, что речь очень часто идет об инсайдерской информации из соответствующих "секретных миров". Проблемные системы заботятся о сохранении этой информации по различным причинам, чтобы защитить ее и не делать общественно доступной. Если рассматривать все возможные случаи, когда инсайдерская информация может выйти наружу, то можно выделить шесть различных показательных ситуаций.

Это различие имеет большое значение, поскольку разъясняет, что анонимное или скрытое наращивание информации или точнее – дальнейшая передача ее является лишь одним из многих путей, который не менее и не более легитимный, чем все остальное. Единственный вопрос: насколько она желательна? И для кого? Соответственно различны и правовые последствия. Но даже это, вероятно, не останется постоянным состоянием. Другими словами, понимание правил игры совместного сосуществования и транпарентности информации подвластны переменам: переменам в сознании и переходу от авторитарного государства к обществу равных людей. Этот (ценностный) поворот характеризуется изменением мышления и поведения тех, которые заботятся о правилах игры совместного сосуществования в обществе с разделением труда и раскрепощенным духом. Журналисты относятся к этой размышляющей категории.

Возможные показательные ситуации отличаются по двум критериям. С одной стороны, это касается занимающегося сбором информации или посредника, которого олицетворяет инсайдер: a) еще в деле, б) выходящий из дела, в) входящий. Другой отличительный признак состоит в том, как происходит передача информации: анонимно или более или менее открыто. Из этого и следуют 6 вариантов:

1) Активный, но анонимный инсайдер

Пример активного инсайдера, который все еще присутствует в системе (или был в свое время) и передавал сведения, но не хотел быть узнаваемым, автор опубликованной в 1996 г. в США книги «Со всей властью» ("Mit aller Macht") – это Анонимус. До сегодняшнего дня никому не удалось расколоть этот псевдоним, хотя из сведений инсайдера знают, что должна была речь идти об очень близком сотруднике бывшего президента США Билла КЛИНТОНА. В своей книге, определенной как "роман", он подробно описал тонкие политические и (не) человеческие методы предвыборной кампании на пути от кандидата к президентству абсолютно неизвестного тогда губернатора южного штата, который точно походил на сегодняшнего экс-президента. Книга стала бестселлером.

2) Инсайдеры, которые не скрываясь делятся информацией

Этот случай скорее редок – все же инсайдерская информация, как правило, не должна быть доступной для каждого. Если такая информация появляется на свет, не важно в форме автобиографий или мемуаров, ретроспективных воспоминаний или специальных книжных публикаций, которые часто возникают с помощью способных писать экспертов или писателей, пишущих за другое лицо, то речь нередко идет о достаточно односторонней или приукрашенной информации, которая совсем не отражает настоящую картину события.

3) Так называемые выходящие или экс-инсайдеры, которые передают информацию анонимно

Границу между активными анонимными инсайдерами, теми, кто решил выйти из системы, или теми, кто уже действительно вышел из нее, посторонний наблюдатель провести не может. Только если инсайдеры сами сообщают, что находятся уже не внутри системы и хотели бы поделиться информацией.

4) Выходящие, которые открыто передают инсайдерскую информацию

Этот случай бывает чаще и может быть в двух вариантах.

Вариант 1: Экс-инсайдер осознанно выходит из игры, например, потому что не хочет больше в этом участвовать. Или 2: он уволен и подводит баланс критически, к чему он не был готов раньше. В варианте 2 причина заключается в желании откровенного выступления или написания материала и связана в большинстве случаев с тем, что вышедшим из игры нечего больше терять. Зачастую это происходит именно из-за раскаяния или из желания оправдаться, так как также часто разговорчивые экс-инсайдеры были застигнуты при каком-нибудь злоупотреблении, за что были осуждены и даже «отлучены» от коммуникации из системы.

Для варианта 1 подходит, например, полуфантастический роман «Журнал» («Das Magazin») Хельмута Каразека (Helmut KARASEK), который отображает неизвестный до сих пор взгляд на издательскую культуру и публицистическую иерархию на предприятии «Шпигель». Примеры второго варианта дает, например, телевизионный фальсификатор Михаэль Борн (Michael BORN), который в своей изданной в 1997 г. книге »Кто подделывает однажды…« (»Wer einmal fälscht …«) щедро рассказывает общественности о редакционном менеджменте и организации управления качеством продукции определенных частных телевизионных форматов. Или также известный банкрот Юрген Шнайдер (Jürgen SCHNEIDER), которому удавалось в начале 1990-ых годов обманывать высокооплачиваемых топ-менеджеров немецких крупных банков сравнительно простыми средствами. Его опубликованная в 1999 г. книга «Признания строительного магната» предлагает взглянуть на то, что нельзя найти в банковском производственно-экономическом учебнике или учебном пособии по специальности: как на самом деле функционирует мир элитарных банковских менеджеров.

Обоим авторам нечего терять, по крайней мере в их бывших компаниях или в прежних отраслях промышленности. Пересесть или выйти и при этом немного поязвить – это так по-человечески…

5) Входящий: анонимно или под псевдонимом

Это тот случай, который считается особенно чувствительным. Поэтому он вызывает споры. В журналистике показательным случаем замаскированного получения информации является случай Вальрафа, которому посвящена отдельная глава. В научной сфере эта ситуация бывает тоже: как самостоятельный метод исследования. Так же как определенные взаимосвязи эффективнее всего изучать экспериментальным путем в лаборатории, или для сбора другой информации разумно провести опросы среди людей, существует и научный метод «включенного наблюдения». Это имеет смысл, «если группа людей, вызывающая интерес, не может или не хочет отвечать на вопросы, которые интересны исследователям, или открыто давать интервью.» Не каждый так тщательно рассматривает свое поведение, что может правильно описать его. И не каждый готов обсуждать все свои действия. В таких случаях лучше некоторое время наблюдать за этим человеком. Если есть опасения, что присутствие наблюдателей будет влиять на действия наблюдаемого, то исследователь маскирует свою идентичность, как, например, известный ученый-криминалист проф. д-р Карл Ф. Шуман (Karl F.SCHUMANN), из Бременского Института криминальной политики при Бременском университете (SCHUMANN, 1976, с. 91).

Такой вид сбора информации из «тайных миров» или неизвестных «систем» не нов, он имеет давнюю традицию. Уже две тысячи лет назад в Древнем Риме сатирик Ювенал проникал на все возможные тайные встречи и выведывал там разные истории. Об Аптоне Синклере (Upton SINCLAIR) и его репортажах о бойне в 1904 г. речь шла в главе 1.2: в течение семи недель он под видом работника или «участвующего наблюдателя» за рабочими местами и условиями труда изучал гигиенические условия производства и не существующие предписания по безопасности и благополучии человека и животных, проводил беседы с коллегами и начальством, с врачами и полицейскими, чтобы сообщить об этом подробно и точно.

Так же как Синклер, не мог сделать это по-другому, часто замаскированное проникновение в определенные системы остается действительно единственной возможностью приобретать реалистичную и неизвестную информацию из таких миров. О неонацистской сцене в Германии сейчас знают только благодаря оплаченным государством секретным агентам, а также иногда журналистам, которые инкогнито отправляются в эту среду. Пример: книга «В логове льва. Израильтянин сообщает о неонацистах», которую написал в 1994 г. израильский журналист Юарон Сворай (Yaron SVORAY) вместе со своим коллегой Ником Тейлором (Nick TAYLOR) и которую инциировал центр Симона Визенталя.

Другой пример, который показывает движение по острию ножа между разными мирами: журналист и оператор Манфред Карреманн (Manfred KARREMANN), дипломированный социальный педагог, подготовивший в 1990-е годы потрясающую документацию о транспортировке зверей, снял в 2003 и 2004 гг. для ЦДФ три фильма о педофилии и насилии детей. Чтобы снять документальный фильм «В самый светлый день», ему пришлось почти целый год разыскивать эпизоды педофилии в Мюнхене и Берлине. Для этого он должен был добиться «доверия» соответствующих кругов, ни в коем случае не сделать ни одной ошибки, которая могла бы разрушить его легенду, быть как можно ближе с камерой к происходящему, но все же на достаточном расстоянии от «педофила». Его откровения, которые он потом передавал уголовной полиции и которые своевременно попадали на экран, привели к тому, что все педофилы, которых удалось раскрыть, всего в стране их около 60.000, были позднее осуждены.

Чтобы разработать журналистский проект, который был бы выгоден и экономически, Карреманну пришлось параллельно к фильму (Серия «37 градусов») опубликовать репортаж из двух частей в «Штерне» (см.: www.recherchieren.org). С правовой точки зрения действия были согласованы с юридическими отделами ЦДФ и «Штерна», а с точки зрения криминалистики была страховка уголовной полиции.

Гораздо проще и намного безопаснее для начинающего были результаты, полученные Маркусом Брейтшайделем (Markus BREITSCHEIDEL), которые он опубликовал в 2005 г. в его книге «Разоренные и залеченные. Будни немецких домов для престарелых», так как здесь не было такой высокой секретности. Изучавший экономику исследователь и ранее бывший успешным руководителем отдела маркетинга хорошо развивающейся фабрики инструментов стал экс-инсайдером и одновременного начинающим в профессии медбрата в различных домах для престарелых: в течение года он наблюдал неудовлетворительное состояние и недостойные человека типичные ситуации, которые возникают незаметно для посторонних повседневно и тысячекратно. Дискуссия о социальной ситуации с пожилыми людьми и об эффективности практики страхования и ухода продолжается до сегодняшнего дня.

В журналистских буднях нередко приходится «внедряться». Профессиональный музыкальный критик идет без предварительной договоренности на концерт так же, как и серьезный критик качества блюд идет в ресторан. Много увлекательных репортажей, которые мы читали или смотрели возникли в результате наблюдения с прямым участием наблюдателя и поэтому были реалистично описаны. Тем не менее, в большинстве случаев можно приблизиться только к тем мирам, которые не слишком скрываются и не принадлежат к тем запретным темам, о которых не говорят и не пишут.

Не важно, как: но тот, кто хочет всегда делать нейтральные описания события, давать оценки или осуществлять контроль, должен использовать наблюдательные механизмы, которые не поддаются манипуляции. Это означает, что такие мероприятия должны быть организованы без предварительной договоренности и/или тайно. Журналисты действуют как контролеры в том смысле, что они приобретают для этого необходимые сведения (и критически их комментируют, т.е. готовят для формирования мнения). Политическая оценка является компонентом общественной дискуссии.

6) Входящие, которые могут себе позволить делать это открыто

Этот случай встречается редко уже по причине различных интересов. Он существует главным образом в той форме, когда внешние обстоятельства позволяют посторонним вторгаться в ранее закрытые миры. Это может случиться благодаря закону (например, закон об актах «Штази»), или через общественную проработку (комиссия выяснения правды, парламентские комиссии по расследованию, судебные разбирательства).

Резюмируя, можно прийти к выводу, что важные ситуации по накоплению информации находятся в движении между вышедшими из дела и входящими в дело. Наиболее распространенные случаи происходят анонимно, т.е. скрытно.

В сфере журналистского наращивания информации наиболее привычными вариантами являются следующие: в одном случае, подключают активного инсайдера, который предоставляет анонимную информацию.Тогда журналист выступает в роли посредника между инсайдером и теми, кто находится вне системы. В другом случае, обращаются к вышедшим из дела, которые либо хотят говорить открыто, либо только тайно свидетельствовать. Менее распространенной является ситуация, когда журналисты сами активно проникают в неизвестный мир, так как это очень проблематично. Тем не менее, такие необходимые расследовательские ситуации существуют. О них и пойдет речь в следующей главе.