Тот факт, что немецкие суды в случаях абсолютной коллизии интересов между частными правами индивидумов или компаний, с одной стороны (охраняемые законом сферы), и общественными потребностями интересов (как правило, представляемые при помощи средств массовой информации), с другой стороны, признают так называемое взвешивание правовых ценностей, потому что исходят из равноправия обоих правовых претензий – это в значительной мере заслуга Гюнтера Вальрафа. В частности, благодаря его длительной деятельности в качестве писателя, публициста и журналиста и публикаций не тематизированных общественностью тайных миров, в особенности мира рядовых сотрудников предприятия.

Вальраф быстро стал западногерманским прототипом ужаса для предпринимателей ("Вальраф был здесь"), причем не только в общественных дискуссиях, но и в практике Верховного суда, что стало вызовом новым перспективам меняющегося индустриального и демократического общества. Это произошло в период между 1981 и 1984 гг., когда впервые высший немецкий гражданский суд принял жалобу предпринимателей, а три года спустя – конституционную жалобу от пострадавших компаний, что стало вехой во взаимоотношениях Конституционного суда со средствами массовой информации. Истцом или заявителем было А/О Аксель-Шпрингер-ферлаг (Axel Springer Verlag). Гюнтер Вальраф устроился в 1977 году на работу в ганноверскую редакцию «Бильд» под псевдонимом "Ханс Эссер" ( Bild v. 23.7.1977: «Подпольный коммунист» пробрался» ). Но до судебных решений путь оказался трудным.

«Это вообще мой метод работы – с помощью чужой роли преодолевать информационные заграждения, чтобы изнутри узнавать реакционную составляющую. Я работал, например, на фирме два года подсобным рабочим, чтобы правдоподно описать состояние дел там; чтобы попасть в сумасшедший дом я прикидывался алкоголиком, затем я жил некоторое время в приютах. В течение первых лет я мог приступать к этой работе еще под моим настоящим именем. Характерно, что в этой стране гораздо труднее стать предпринимателем или министерским советником, чем рабочим или бездомным, эти титулы надо было как-то себе присвоить, но метод – играя чужую роль узнавать то, что по-другому невозможно, остался тем же самым, а цель была — пробудить общественный интерес.

Можно предположить, что не присвоенные функции вызвали негодование, а интерес правящих групп, скрыть от общественности то, что лежит в области общественных интересов.»

Таким образом 10.12.1975 г. Вальраф предстал перед Кельнским административным судом (цит. по: LINDER 1986: 118), в котором он был обвинен в "злоупотреблении служебным положением" и "подделке документов". Под чужим именем и с заимствованной трудовой и налоговой книжкой он проработал до 1973 года: два месяца дворником, затем – курьером в концерне Герлинга в Кельне. Результатом его наблюдений был один из самых ярких и проникновенных репортажей об анахроничных условиях труда, произволе с увольнениями и о прихотях аристократического начальства, которое поступало с "низовым персоналом" в патриархальных традициях возглавляемых ими страховых компаний. Для главы концерна «D-р Ханс Герлинг» и одновременно «шведского генерального консула», «порядок и дисциплина были ключевыми ценностями», и к «врагам стабильности» и прочему он причислял «демократию как парламентскую организацию», «партии как социально-политические институты» и «организации наемных рабочих как социалистические учреждения» (цит. по: LINDER 1986: 334). Естественно, что духом концерна было раболепие.

Этот трезвый и детально описанный репортаж невольно станет реальной сатирой о том, как желчный, но ранее послушный курьер пошел на обед в Святая святых, увидел по-дворянски оформленные столовые для первых лиц концерна и плюхнулся в шикарное клубное кресло с возгласом «Приятного аппетита!» (Ср.: WALLRAFF 1973: 338 и далее).

Неудачный обед в казино Правления отразился на предпоследнем рабочем дне Вальрафа, затем добавились личные придирки тогдашнего владельца издания «Дойчландс-магацин», в высшей степени консервативной газетенки, который потребовал от прокуратуры наказания непокорного журналиста за преступное деяние. Германский совет прессы категорически возражал против вынесения ему приговора, поскольку журналист может иметь свое мнение и в случае необходимости и при определенных обстоятельствах, например, с целью установления истины, выступать под другим именем.

Кельнский окружной суд осудил Вальрафа в 1975 г. Земельный суд в 1976 году снял с него приговор, сославшись на формально-юридическую причину: «неизбежной ошибки запрета» (§ 17 Уголовного кодекса). Проще говоря, обвиняемый, совершая правовую ошибку, преследуя свои настоящие цели, не мог себе представить, что совершает несправедливость. Земельный суд не вынес это для серьезного обсуждения, осталось не ясно, имеет ли право журналист или писатель при определенных обстоятельствах, в интересах общественности, так добывать информацию. Очевидно, однако, что компания будет «само собой разумеется сопротивляться против «методов работы обвиняемого и освещения событий».

Во всяком случае, условия труда (частично нарушавшие конституцию) в концерне Герлинга были к тому времени изменены на нормальные, и не в последнюю очередь благодаря общественной дискуссии.

Перемена декораций: После того, как Вальраф в 1974 г. приковал себя цепями в одном из самых оживленных мест в центре Афин, чтобы привлечь внимание к греческой военной диктатуре, которую поддерживали НАТО и США, он был осужден: не без судебного разбирательства в общественном трибунале. Еще через год ему удалось разоблачить предстоящую попытку государственного переворота в Португалии (WALLRAFF 1976). В 1977 году он начинает свой крупнейший проект: будучи успешным репортером, он устраивается в бульварную газету «Бильд» в Ганновере в качестве свободного журналиста под псевдонимом Ханс Эссер. Четыре полных месяца, он «соучаствовал во вранье и фальши», чтобы позднее рассказать, как крупнейшая ежедневная газета Германии создает контент: в своей книге «Броский заголовок. Человек, который в «Бильде» был Хансом Эсером» (WALLRAFF 1977).

ИД Акселя Шпрингера, носивший свое имя по еще тогда жившему его владельцу, пишет жалобу и добивается судебного запрета некоторых из его особенно оскорбительных пассажей. В земельном суде Гамбурга в 1978 году Вальраф и его издательство Кипенхойер & Витч одержали победу. В 1979 г. Верховный земельный суд возращает решение в связи с несогласием по нескольким пунктам. В конечном счете из общей сложности около 50 спорных вопросов осталось только четыре: 1) подлинность цитаты шефа ганноверской «Бильд», 2) некоторые оценочные пассажи Вальрафа о газете, и особенно 3) распечатанный протокол редакционного заседания, и 4), печатная рукопись Ханса Эссера, в которую шеф «Бильд» собственноручно внес письменные изменения, т. е. сфальцифицировал, выдумал цитаты.

ИД Акселя Шпрингера обращается с жалобами и дальше. В частности, он хочет узнать в последней инстанции, проник ли кто-то как «волк в овечьей шкуре» в холдинг, чтобы разглашать внутренние тайны.

Решение федерального суда как высшего гражданского юридического органа в 1981 году о том, что в связи с «неправильным развитием журналистики …, которая еще имеет правовую форму, но потеряла из виду задачи прессы и ее ответственность» стало вехой в подготовке закона о СМИ. Он состоит из двух основных принципов, которые формируют вердикт:

1) «Наемномный работник, связанный тайной неразглашения внутренней информации не обязан молчать после увольнения, если он обнаружил важные внутрипроизводственные нарушения, которые касаются общественности и поставленные задачи не могут быть успешно выполнены».

2) «При определенных условиях разрешается публичная критика внутренних тем фирмы, даже если критик устроился на предприятие и получил информацию, утаив свои цели и скрыв свое настоящее имя.».

Таким образом созданы принципиально четкие условия. И еще одно важное уточнение: определенная Основным законом защита общественных интересов не должна ограничиваться только «обнаружением особо серьезных нарушений прав …Не менне важным должно быть влияние на неправильное развитие», например в журналистике. Так как конституционно гарантированная «Свобода мнений и критика осуществляются также и в «повседневной» жизни, но важные события для сообщества проходят под контролем общественности». Помимо этого нужен строгий общественный контроль со стороны СМИ, так как зачастую такие события или «влияние неправильного решения» не сенсационны и легко понятны для всех, а невидимы для широкой публики, тем не менее происходят»(Цит. по: AfP 1981: 274). Таким образом, социальное значение (а не только очевидные недостатки) является важнейшим критерием, какие тайны могут быть обнародованы.

ИД Акселя Шпрингера не доволен решением от 20.1.1981 (AZ: VI ZR 162/79), он требует от судей рассмотреть его конституционность. Это происходит 25.1.1984, когда Федеральный Конституционный суд сформулировал три принципа, которые очень важны в этом контексте, особенно первые два (AZ: 1 Bv R 272/81; ср.: NJW 1984: 1741-1746 или BVerfGE 66, 116-151):

«1. Основное право на свободу печати (Статья 5 I 2 ОЗ) гарантирует также конфиденциальность работы редакций газет и журналов. Сфера применения этой гарантии в конкретном случае действует только тогда, когда соблюдаются конституционные права.

2. а) публикация незаконно приобретенной информации находится под защитой права на свободу выражения мнения (статья 5 I ОЗ). Однако это тоже упирается в рамки основного законодательства.

б) в случаях, когда публикующий противозаконно приобретает информацию с намерением использовать ее против своих оппонентов, публикация должна быть отменена. Исключением может стать очевидная важность информации для общественности и общественного мнения, которая перевешивает противозаконность этого поступка.»

Это решение должно быть связано с: а) предоставленной ИД Шпрингера информацией, которая будет проверена на предмет нарушения Конституции, так как была неудовлетворенность представленными документами (Протокол редакционной конференции, факсимильные страницы рукописи и т.д.), а также б) приговором Верховного суда. Блюстители закона и Конституции рассматривают в этом случае каждую поставленную точку, а также каждый пункт из вынесенного судьей решения.

Первый и второй основные тезисы относятся к разглашению тайны редакционной конференции и факсимиле страницы рукописи. В принципе судьи конституционного суда не могут возразить против аргументов гражданских судей, что так называемые внутренние оперативные тайны против воли работодателя могут стать достоянием общественности, если это имеет соответствующее значение. Тем не менее судьи Конституционного суда изменяют решение гражданского суда, вынесенное в конкретном случае в отношении «Бильд-цайтунг»: поскольку речь идет о внутренних делах журналистского производства, в частности, о редакционной конференции, и, поскольку свобода СМИ является абсолютно неприкосновенным правом Конституции, поэтому ситуацию здесь нужно рассматривать по-другому: в балансе между общественными интересами и «конституционными» мерами по защите работы прессы», что идет вразрез с формулой «ограничения Основного закона» и является необходимым в случае сохранения «конфиденциальности редакционной деятельности».

Другими словами: если бы Вальраф на заседании правления концерна Герлинга делал отчет, а потом «незаконно приобретенные» данные предоставил общественности в виде опубликованной информации, то это было бы правонарушением. Свобода прессы, однако, относится к последнему судебному вердикту, и он должен быть неуязвим. Такой взгляд на такие вещи в настоящее время является неоспоримым.

Судьи размышляли долго, и это, безусловно, является важным в принятии решения: «Публикация незаконно приобретенной информации», как правило, находится под защитой кодифицированных конституцией положений о свободе выражения мнений. Тем не менее, все всегда должны находить баланс между двумя конфликтующими интересами. И в данном конкретном случае гражданские судьи посчитали общественные интересы «выше, чем внедрение (проникновение) в сферу заявителя, а вытекающие последствия из-за такого подхода к правопорядку – слишком легкими. Между ними есть несоответствие».

По спорным пунктам было указано, что Вальраф не должен был публиковать протоколы редакционных конференций, однако это не касается факсимиле оспариваемого манускрипта. По мнению судей (в этом решении голоса разделились поровну) последний пункт не затрагивает конфиденциальность работы редакции.

На основе этих принципов при разработке случая работы Гюнтера Вальрафа создана важная правовая позиция, которая может быть расширена: даже «незаконно приобретенная информация» является предметом журналистской разъяснительной работы. Это следует только в точности использовать. И в сомнительном случае давать развиваться в суде.